Что составляет главное богатство евреев в России?.. Главное их богатство – это не золото и не бриллианты. Главное их богатство – это русский язык. Мало кто говорит на таком хорошем русском языке, как наши евреи. Конечно, бывают исключения. Помню, я приехал выступать в Киев, выхожу из гостиницы и встречаю милую супружескую пару. Он мне говорит:

– Ой, товарищ Хайт, как хорошо, что вы приехали. Мы уже за вами соскучились.

Я говорю:

– Извините, но так по-русски нельзя говорить «за вами соскучились». Надо говорить «по вас».

– Правда?.. Я не знал. Так я и говорю: мы по вас часто вспоминали.

– Простите еще раз, но не «по вас», а «о вас».

Жена ему говорит:

– Моня, идем уже! Он думает, что если он писатель, так может издеваться над людями.

Повторяю – это исключение. В основном, евреи говорят очень чисто. А если иной раз картавят, то это уже не грамматика, а наша национальная особенность. И смеяться над этим грех! Впрочем, по этому поводу уже прекрасно сказал один еврейский поэт:

 

Дразнить иудеев нельзя никому,

Язык у них свят и нетленен.

Евреи картавят всегда потому,

Что так разговаривал Ленин.

 

Да, наш вождь и учитель действительно картавил. И поскольку у нас на дворе всё еще демократия, мы можем смело об этом сказать. Хотя, я думаю, что если бы Ленин услышал, как говорят нынешние вожди, он бы стал еще и заикаться.

Для людей моего поколения русский язык – это не просто средство общения. На этом языке мы спорили до хрипоты о прочитанных книгах, рассказывали друг другу анекдоты и даже умели читать между строк. Словом, это язык, на котором только мы понимали друг друга с полуслова. Ну, какой иностранец, к примеру, поймет наш диалог на базаре:

– Простите, это у вас черная смородина?

– Нет, это красная.

– Красная? А почему же она белая?

– А потому, что еще зеленая.

В лучшем случае он подумает, что в этой стране живут дальтоники, в худшем – что идиоты!

На кинофестивале француз, синхронный переводчик с русского языка, мне говорил:

– Я понимаю, что ваш язык очень своеобразный. Но почему даже географические названия вы произносите по-своему?.. На всех языках говорят Парис, Пэрис, Паризи. И только на русском говорят Париж. Почему Париж-ж?

А я стоял и думал: ну как ему объяснить? Это надо всю жизнь прожить в нашей стране, чтобы понять, что у нас там всё через «ж». В том числе и Париж-ж!

Ведь что такое настоящее знание языка?.. Это когда ты не только знаешь слова, но и понимаешь, что стоит за словами. Со мной в институте учился один китаец. Русский он учил там, у себя, с китайским преподавателем. Тонкостей, естественно, не понимал. Как-то я ему назначил встречу у памятника Пушкину. Он мне потом рассказывал:

– Я стою-глязу, тоцно не знаю: это Пускина или не Пускина? Подхозу к одному, спрасиваю: «Это памятника Пускина?» Он мне говорит: «Ну?». Думаю, сто такое «ну»? Это ни да, ни нет. Наверное, невезливо спросил. Подхозу к другому: «Извините, это памятника Пускина?». Он говорит: «Ага!». Кто такой «ага»? Мы такого слова не проходили. Опять неправильно спросил. Надо «позалуста» сказать. Подхожу к симпатичной женщине: «Извините, позалуста, простите за беспокойство, это памятника Пускина?»

– Да, – говорит, – это он, Александр Сергеевич.

– Спасибо больсое! Только объясните, поцему мне все отвечают по-разному? Один сказал «ну», другой – «ага», и только вы ответили «да».

– Видите ли, мой друг, – отвецает она, – тут всё зависит от культуры. Если человек малокультурный, окончил четыре класса, он вам ответит «ну». Если у него уже семиклассное образование – он вам скажет «ага»…

– Понимаю, понимаю! Значит, у вас образование высшее?

Она говорит:

– Ну…

Вот такая история, которая говорит не столько о языке, сколько о культуре моих соотечественников. Потому что, в конце концов, этот памятник оказался не Пушкину, а Тимирязеву.

Конечно, русский язык – понятие очень широкое. Ведь свой жаргон, свой особый язык всегда был у разных групп населения: у музыкантов, у военных, у молодежи, у блатных. Но всё же есть один язык, который близок и любим всеми, от простонародья до интеллигенции. Я имею в виду матерный.

Кстати, я категорически не согласен, когда говорят, что наш народ ругается матом. Он матом не ругается, он на нем разговаривает. Это язык межнационального общения, в который иногда, если есть возможность, вставляется два-три приличных слова.

Между прочим, вы никогда не задумывались?.. Вот английский язык. Его у нас семь лет в школе учат, пять лет в институте – по-английски никто слова сказать не может. А неприличные слова?.. Их нигде не учат: ни в школе, ни в институте, ни в Университете культуры… А ты любого ночью разбуди – он все эти слова тебе сразу и скажет.

Вот вы замечали, что когда выступают наши руководители, у них всегда такие большие паузы между предложениями. А почему?.. Потому, что они мысленно выбрасывают из речи все матерные слова, которые хотели бы сказать. Отсюда и паузы такие.

А вообще, к этому языку у нас очень серьезное, бережное отношение. Я, когда последний раз был в Москве, даже книгу видел: «Сборник ругательств нечерноземной полосы России». Тираж 100 тысяч экземпляров.

Современная Россия переживает новый языковый период. Если бедного Чацкого шокировала смесь французского с нижегородским, то сейчас стали говорить на смеси английского с блатным. Помню, когда перестройка еще только начиналась, мой отец мне говорил:

– Я не понимаю, чего они там бормочут по телевизору: спонсор, брифинг, диллер? И еще это словечко мне нравится – брокер. Кто это такой – брокер? Какер я знаю, штинкер я знаю, но брокер?.. Или это одно и то же лицо?

И хотя я был моложе моего отца на целое поколение, я тоже не мог понять, почему обычный, зачуханый гастроном стал называться «шоп»? А соседка уже не говорила, что ходила за покупками, нет, она говорила: «Я сегодня делала шопинг…»

Представляете?..В авоське болтается кефир и пачка пельменей, но зато она делала шопинг!

А может, я просто брюзжу, и ничего плохого тут нет?.. Ведь если пенсионер, получающий в пересчете 20 долларов в месяц, приходит туда и видит, что простая шоколадка стоит 2 доллара, то он и должен понимать, что он не в магазине, он – в шопе! И непонятно, как оттуда выбираться.

Когда-то в середине XIX века наш классик Тургенев написал стихотворение в прозе: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины – ты один мне поддержка и опора! о, великий и могучий, правдивый и свободный, русский язык!»

Остается только надеяться на его жизненную силу и повторять вслед за Веничкой Ерофеевым, автором незабвенной повести «Москва-Петушки»:

– До чего ж могуч наш русский язык! Посылают тебя всего на три буквы, а ты всю жизнь идешь, идешь – и нет этой дороге конца и края!