У каждого из нас в той прошлой советской жизни осталось место, с которым связаны самые лучшие воспоминания. Иногда это город, где ты родился и вырос, иногда – это место, где встретил свою первую любовь или самого главного в своей жизни друга. Лично для меня таким городом, где мне было удивительно хорошо и так безоглядно счастливо, как может быть только в молодости, был Тбилиси.

Причин для этого много: там было всегда тепло и солнечно, удивительно вкусная еда и вино, по-настоящему теплые люди… Но, самое главное, наверное, связано с моей профессией: никогда, ни до, ни после, я не встречал места, где бы так умели ценить остроумие, как в Грузии. Когда на их глазах рождается шутка, они радостно и удивленно переглядываются и восторженно прищелкивают пальцами: «Вах! Как сказал!»

Я помню свое первое выступление в зале тбилисской филармонии. Мы приехали туда целой компанией «КЛУБА 12 СТУЛЬЕВ» «Литературной газеты», тогда еще очень популярного. К этим гастролям я специально написал монолог от лица грузина. Он назывался «Вороньи яйца». И, надо сказать, ужасно боялся читать его в Тбилиси. Нет, конечно, этот номер был целиком за грузин, но вдруг они обидятся на мой грузинский акцент. Ну, не нравится же нам, когда какой-нибудь артист неумело рассказывает еврейские анекдоты, типа «Абхам пхиходит к Сахе…»

Короче, я собрал своих грузинских друзей и прочитал им этот номер о том, как у нас даже в словах один народ не хочет понимать другого. Не буду его вам целиком повторять, процитирую лишь отрывочек, чтоб вы поняли, о чем идет речь. В нем грузин рассказывает дома, как он жил в Москве, в гостинице.

«Утром в гостинице захожу буфет, говорю:

– Девушка, сделай мне вороньи яйца.

Она говорит:

– Что тебе сделать?

– Ты что, плохо по-русски понимаешь? Обыкновенные вороньи яйца.

– Нет! Нет у нас вороньи яйца!

– Слушай, как это нет? Горячей воды в номерах нет, занавески на окнах нет, вороньи яйца тоже нет?

– Нет, понимаешь, нет!

– А какие есть?

– Куриные, вот какие!

– А я тебя что прошу? Куриные вороньи яйца.

Она говорит:

– Я тебе что, Мичурин, курица с вороной скрещивать?

– Слушай, не надо скрещивать. Сделай просто вароньи.

– Ой, мама, меня сейчас удар хватит! Что ты хочешь, упрямый человек?

– Я хочу, чтобы ты взял два яйца, положил каструлька, вскипятил и тогда сирые яйца станут вароньи, понимаешь, вароньи! Веришь – нет, два часа сидел, чтобы покушать обикновенные вароньи яйца!»

Друзья внимательно выслушали весь текст и один из них, Темурчик, сказал:

– Аркадий, геноцвале, читай этот рассказ спокойно. У нас в Грузии столько разных областей: Менгрелия, Кахетия, Аджария. На твой акцент каждый подумает, что речь идет о другом!

Вечером я впервые исполнил этот номер и его приняли выше всяких ожиданий. Кстати, потом этот монолог еще долго жил на эстраде в исполнении Геннадия Хазанова.

Между прочим, это сочетание слов «вороньи яйца» придумал не я. Я их случайно услышал в Сухуми на базаре, где старик-грузин, заложив пальцы за кушак громко рекламировал свой товар: «Вино! Вино! Вароньи яйца!» Такой статный старик, весь в черном, с седыми усами, красивый, какими бывают старики только на Кавказе (где так уважают старость). Я подошел к нему и спросил:

– Батоно! Вот вы, наверное, хорошо разбираетесь в вине. Скажите, какое вино полезней: белое или красное?

– Конечно, красное, сынок.

– Почему?

– Ты сам подумай. Вот пьешь белый вино, писаешь чем? Белым. Правильно?

– Вроде, да.

– А пьешь красный вино, писаешь чем? Тоже белым. Значит, что-то в организме остается!

И вот это сочетание полной серьезности и абсолютного наива так всегда подкупали меня в этих людях. Строго говоря, это вообще дети. Добродушные, хвастливые, вспыхивающие из-за пустяков и при этом всё быстро забывающие. Они, кстати, сами знают за собой все эти свойства и так показывают себя в своих прелестных фильмах, спектаклях, книгах. Они даже анекдоты про себя сочиняют такие же наивно-детские:

«Один грузин решил послать маме свою фотографию. Пригласил фотографа и говорит:

– Уважаемый! Давай я встану вон за то дерево, а ты меня снимешь.

– Слушай, что говоришь! Как за дерево? Тебя же на фото не будет видно.

– Ай, как не понимаешь! Вот мама получит это фото, посмотрит и скажет:»А где же мой Гиви?» Тут я выхожу из-за дерева и говорю: «Мама! Вот он я!»

Или такой анекдот:

«В купе поезда среди других пассажиров едет пожилой грузин. Время от времени он принимает какие-то таблетки и каждый раз после этого громко делает вот так: «Пи-пи-пи!» Раз сделал, другой, на третий раз один пассажир ему говорит:

– Послушайте, а почему вы каждый раз, когда принимаете таблетку, сразу начинаете пищать?

– Дорогой, ты грамотный? Посмотри, что на коробочке с таблетками написано: «Принимай. После пищи!»

Ну ладно, это анекдоты. А разве то, что происходит с ними в жизни, сильно отличается от анекдота?.. Я помню, в Москву из Сухуми приехал мой знакомый Омик. Звонит мне:

– Аркадий, слушай, пойдем со мной на выставку фараонов?

– Каких еще фараонов?

– Что, не знаешь?.. Нехорошо! Из Египта привезли. Уже две недели у вас идет.

Я говорю:

– Слушай, а на черта тебе эти фараоны?

– Ай, как нехорошо сказал! Културный человек должен всё видеть. Пришлось пойти с ним в Пушкинский музей на эту выставку. Пристроились с ним к какой-то экскурсии, слушаем. Экскурсовод говорит:

– Товарищи! Это перед вами жена фараона… Это сын фараона… Это брат… А вот это мумия фараона. Тут мой Омик вылезает из-за чьей-то спины и спрашивает:

– Я извиняюсь, а мумия – она кем фараону приходится?

Я потом еще долго дразнил его по телефону:

– Дорогой, скажите: вот в Мавзолее мумия лежит. Она кем Ленину приходится?..

Но, надо сказать, что хохотал он вместе со мной. Удивительные люди: из-за пустяка они могут схватиться за кинжал и простить тебе гораздо более серьезные вещи, если чувствуют, что ты их любишь. А как их можно не любить, когда они такие смешные?

Русский драматический театр в Тбилиси, который играл мою детскую пьесу «Происшествие в стране Мульти-Пульти», узнав, что я в Тбилиси, пригласил меня на спектакль. В тот день шло юбилейное представление, какой-то двухсотый или трехсотый спектакль «Красной шапочки». Во всех театрах, когда число спектаклей переваливает за сотню, актерам становится скучно и они начинают импровизировать на сцене и разыгрывать друг друга. То же самое произошло в этот день. Думаю, они это устроили специально для меня. В классической сцене, где Шапочка приходит к бабушке, а там в постели лежит Серый Волк в чепчике. Диалог помню, как сейчас:

– Бабушка, а почему у тебя такие балшые глаза?

– Чтоби лучше тебя видеть, внученка!

– Бабушка, а почему у тебя такие балшие уши?

– Чтоб лучше слышать тебя, внученка!

Дальше должен следовать классический вопрос: почему у тебя такие большие зубы, но зловредная внучка решила в этот день похулиганить.

– Бабушка,– спросила она,– а почему у тебя такой балшой нос?

Я вижу – Волк, он же Бабушка, растерянно молчит.

– Ну, бабушка,– нахально повторяет внучка,– почему у тебя такой балшой нос?

– Слушай, внучка, ты на свой посмотри!

Самое смешное, что никто из детей не обратил внимания на эту отсебятину, один лишь я еще долго хохотал в директорской ложе.

Что еще меня поражает в Грузии, так это культура застолья. Конечно, для народа, который треть жизнь проводит за столом – это неудивительно. Но приезжего всегда поражает то, как красиво они пьют, как они поют на разные голова и, особенно, как они говорят тосты. Это не идет ни в какое сравнение с нашими скудными российскими речами, типа:»Ну, со свиданьицем!», «Ну, поехали!» или «Ну, за всё хорошее!». Там этого просто не может быть. Это позор – такая скудость речи! Вот для сравнения: у нас часто на дне рождения говорят: «Желаю тебе дожить до ста лет!» Женя Петросян еще в годы застоя был у своего друга, тбилисского армянина на 60-летии. И вот как там прозвучал тост на ту же тему:

– Дорогой! Тебе сегодня исполнилось 60. Так вот, мы все хотим через 40 лет присутствовать на партийном собрании, где бы обсуждалось твое аморальное поведение!

Вот это, я понимаю, тост! Помню, однажды, когда было уже заполночь и все темы для тостов давно исчерпаны, вдруг поднялся хозяин с бокалом и сказал:

– Давайте выпьем за то, чтобы все мы шли по улице поздно ночью и на всех нас вдруг напали деньги. И чтоб мы не сумели от них отбиться!

Здесь, в эмиграции собрались люди из самых разных частей Союза. И почти каждый может рассказать, как его обижали на Украине, в Белорусси или Казахстане. Но я никогда не слышал, чтобы евреи жаловались на антисемитизм в Грузии. В Израиле, где поселилось немало грузинских евреев, я присутствовал на свадьбе. И тамада с типичной еврейской фамилией Валиашвили первый тост поднял за Грузию.

– Ведь Грузия,– сказал он,– это наша мать!

– Батоно,– спросил я тихо,– а кто же тогда Израиль?

– Израиль – это наш отец

– А кто же тогда Советский Союз?

– Советский Союз – это наш бедный родственник, которому сколько ни дай – всё равно мало!

Я давно уже не был в своей любимой Грузии, но слышу со всех сторон, что Грузия уже не та. Я не могу с этим согласиться. Наверное, время не то, возможно, не та дорога, по которой они пошли, вероятно, не те люди ведут их по этой дороге, но народ, который создавался тысячелетиями, не может так быстро измениться.

Я уверен, что мы еще сядем все вместе за одним столом, поднимем бокалы красного вина, которое, как вы теперь знаете, полезней белого, и скажем традиционный грузинский тост:

– Дорогие мои! Давайте выпьем за нас с вами и за хрен с ними!