Отчетно-перевыборное собрание было в самом разгаре. Вернее, никакого разгара не было. Это уж так принято говорить — в разгаре. На самом деле все было тихо, мирно, почти по-семейному. Как и бывает нередко на самых обыкновенных профсоюзных собраниях.
Председатель месткома, не отрываясь от бумажки, бубнил свой доклад, члены месткома, сидящие в президиуме, дружно рисовали на листочках какие- то каракули, а заполнившие зал рядовые члены профсоюза мирно дремали на своих местах.
В тот момент, когда председатель перешел к восьмой странице доклада, рассказывающей о славных делах кассы взаимопомощи, из-за кулис неожиданно показался огромный рыжий кот. Он вышел на середину сцены, зажмурился под ярким светом прожекторов, задумчиво посмотрел в зал, а затем одним движением вспрыгнул на стул и уселся среди членов президиума. В зале засмеялись. Докладчик на секунду оторвался от бумаги. В этом месте доклада смех не был предусмотрен. Он внимательно посмотрел по сторонам и вдруг заметил рыжего кота, с достоинством восседающего среди членов президиума.
– Брысь! — сказал докладчик.
Это был первое слово, которое он сказал не по бумажке. Кот повел ухом, но даже не шевельнулся.
– Брысь, тебе говорят! — повторил председатель и махнул на кота рукой.
Кот посмотрел на председателя и принялся чесать за ухом. Зал оживился. Наконец-то публика почувствовала интерес к происходящему.
Председатель вышел из-за стола, подошел к коту и шлепнул его докладом по спине. Кот лениво спрыгнул со стула, обошел вокруг стола и взобрался на освободившееся место председателя. Тот со всех ног кинулся обратно. Тогда кот обошел стол с другой стороны и уселся на прежнее место. Публика захохотала.
– Посерьезней, товарищи, посерьезней, — сказал председатель. — Все-таки важные вопросы решаем. Чей это кот?
– Да это же Васька, — сказали из зала. — Сторожа нашего кот.
– Понятно. Сторож здесь присутствует?
– Тут я, — поднялся со своего места сторож.
– Я вас попрошу немедленно вывести животное.
– Нет, — махнул рукой сторож, — не пойдет.
– Как это — не пойдет?
– А так. За сценой-то вон холодище какой. Вторую неделю не топят. А тут лампы, прожектора. Да и люди надышали. Так что не пойдет. Очень он тепло уважает.
– Ну, товарищи, — развел руками председатель, — я не понимаю. Что же мы, из-за кота будем собрание отменять?
– А чего его отменять? — сказали из зала. — Сидит себе — и пусть сидит. Он же никого не трогает.
– Верно! Пускай погреется.
– А в зале, между прочим, топить надо. А то у вас в докладе про это ничего не сказано.
– При чем здесь я? — быстро сказал председатель. — Вопросами клуба у нас занимается культмассовый сектор.
С места вскочил культмассовый сектор с коричневой от загара лысиной.
– Я, товарищи, об этом ничего не знал. Мы примем меры. В самое ближайшее…
– Не знал он, — громко сказали в зале. — Конечно, ему не холодно. Целый месяц в Сочи просидел по тридцатипроцентной путевке.
– Точно! А я третий месяц в желудочный санаторий прошусь — так путевок нет.
– Товарищи, товарищи! — закричал председатель, пытаясь вернуть собрание в прежнее русло. — Не будем переходить на личности. Это же частный случай. Выясним, разберемся… Давайте продолжим.
Но собрание уже пробудилось от спячки и никак не желало погружаться в нее обратно.
– Хватит нам бумажки зачитывать. Надоело!
– Пусть лучше соцстрах скажет, куда он путевки девает!
Из-за стола поднялся маленький, тщедушный соцстрах. Он не привык выступать на таких многолюдных собраниях. От волнения руки у него тряслись, подбородок дрожал. Это был уже не соцстрах, а, скорее, соцужас.
– Я того… Не виноват. Я — как большинство. Сам я ничего не решаю.
– А не решаешь — так нечего место занимать!
– Нам такие нужны, которые решают!
– Ну товарищи, — плаксивым голосом сказал председатель, — я не понимаю, почему такой шум из-за этого кота. Он даже не член нашего профсоюза… Кыш, ты! — снова замахал он руками. — Кыш, проклятый!
– Не тронь кота! — загудели в зале. — Пусть сидит. Ему, может, тоже в президиум хочется. А то у вас туда не пробьешься.
– Верно. Привыкли, понимаешь, к почету, а на дело им наплевать!
– Ты нам лучше скажи, когда очередникам квартиры дадут? Пятый год обещаете.
– И с премиями, с премиями надо решать! — перекрывая всех, кричал чей-то бас. — А то работают одни, а получают другие.
Собрание продолжалось. Люди вскакивали со своих мест. Они кричали, шумели и топали ногами. А рыжий кот, свернувшись в клубок, сладко спал на стуле. И никто не обращал на него внимания. Ведь люди давно уже привыкли к тому, что на собрании у них обязательно кто-то спит.