Соломон Маркович рассказывает

Меня друзья часто спрашивают:

– Соломон, почему ты не уезжаешь?.. Или ты думаешь, что здесь будет лучше?

– Ребята, я не такой дурак! Что здесь плохо, ясно каждому. Но вы мне скажите, где хорошо?

Между прочим, одна мысль, что на старости лет надо учить иностранный язык, просто сводит с ума. Вот у меня дружок Яша сорок лет прожил в Латвии. Конечно, сам виноват, всю жизнь не учил язык, а теперь надо подавать на гражданство. Так он в 70 лет начал изучать латышский. Я ему недавно звоню в Ригу:

– Яшка, как дела?

– Слава Богу, потихоньку.

– Как с латышским языком?

– Ничего, осваиваю.

– Да?.. Ну, скажи что-нибудь по-латышски.

– А что сказать?

– Всё равно, что-нибудь.

Он минуты две сопел, кряхтел, а потом говорит:

– Лайма Вайкуле!

Я говорю:

– Всё ясно! Будь здоров! Привет Раймонду Паулсу.

Так это еще латышский! А если это иврит? Можно же вообще поехать умом. Причем, поехать справа налево. Нет, серьезно, вы представьте для начала, что вам надо говорить по-русски справа налево. Знаете, как тогда, например, будет звучать слово «электрификация»? Яйца кефирткалэ!.. А что такое «овт срет синим»?.. Не знаете? Это «министерство»!

Но дело, конечно, не в языке и даже не в возрасте. Главный и основной вопрос – куда ехать?.. Вот я вам сейчас разложу пасьянс, а вы смотрите…

Конечно, первая страна – это Израиль. Я вообще считаю, что все евреи должны жить в Израиле. Правда, по очереди. Чтоб не сильно уставать друг от друга. Нет, честно, чем мне нравится Израиль? Там евреи не так бросаются в глаза. Конечно, мне могут сказать, что там опасно. Но, между прочим, быть евреем – это вообще очень опасное занятие. Зато это единственная страна на свете, где мне никто не посмеет сказать, что я – еврей. Потому что мне там все скажут, что я русский.

Кстати, я их понимаю. Туда, и правда, перебралось немало настоящих русских. Вон у нас в соседнем подъезде уехала семья из восьми человек. Так, представляете, еврейка там одна бабушка. Маленькая седая старушка вывезла на себе семерых русских. Просто сказочная история: «Белоснежка и семь гоев»!

Вообще, интересно устроен этот мир. Если здесь нас делят по национальностям, то там, в Израиле, они придумали другие деления. Все они там сабры, сефарды, ашкенази. Например, если вы приехали только что – так вы алим, а если уже прожили там лет 10, то вы уже ватики. И не дай Бог вам перепутать!

Племянница в Хайфе устроила обед в мою честь. Так одна пара была такая важная, такая гордая, прямо а ганце я тебе дам! Я отвел племянницу в сторону:

– Клавочка, а что эти двое такие важные?

– Как, дядя? Они же ватики!

– Ну?..

– Что, ну? Они ватики!

– Нy, ватики! Так что они, представители Ватикана?.. Между прочим, я видел по телевизору папу римского, так он держался скромней.

Ну, что еще сказать про Израиль?.. С работой дела тоже обстоят неважно, хотя многие наши, конечно, преувеличивают. Мне племянница говорит:

– Знаешь, дядя, тут наши инженеры метут улицу.

– Слушай, хватит! Мне уже надоели эти разговоры! Покажи мне, наконец, эту улицу, которую метут наши инженеры.

Приехали, посмотрели, поспрашивали людей – оказалось вранье! Никакие наши инженеры эту улицу не метут. Её метут наши врачи. Так что, не надо преувеличивать!

Хотя я все равно в Израиль не поеду. Главным образом, из-за климата. Там жуткая жара! 50 градусов в тени! Причем этой тени не найдешь днем с огнем!

Ну, хорошо, если не Израиль, то что дальше?.. Дальше – Америка. Хотя в эту страну я тоже не поеду. Во-первых, там жуткий расизм. Негры делают с белыми всё, что хотят. Потому что сегодня главные люди в Америке – это негры. Вернее, извините, они не негры. Не дай Бог их так назвать! Помню, первый раз в Америке я говорю брату:

– Арон! Смотри, какой здоровый негр.

– Тс-с! Тише! Ты что, с ума сошел? Тут нельзя говорить «негр». Надо говорить «черный».

– А что, разве я сказал, что он белый?

– Не спорь! Делай, что тебе говорят.

– Хорошо, черный так черный. Пусть будет шварц, если ему так хочется.

В прошлом году снова приехал в Нью-Йорк. Идём с братом по улице. Я говорю:

– Арон! Смотри, какой симпатичный черный.

– Тс-с! Тихо! Нельзя говорить «черный».

– И это нельзя?.. А как теперь?

– Надо говорить «афро-американец».

– Как?!

– Афро-американец.

– Ладно, хорошо, пусть будет афро-американец. Но пусть тогда и он меня называет не еврей, а иудео-маланец!

Но черные – это еще полбеды. Главное, на чем свихнулась Америка, это на женской эмансипации. Наверное, я старомодный человек, но я считаю, что женщина – это женщина! Даже в 50, когда она идет по улице, а мужики смотрят ей вслед, так ей приятно. Везде, но только не в Америке. Там, если ты скажешь, что у нее хороший цвет лица, так можешь получить пару лет за сексуальные домогательства. Сумасшедшая страна и сумасшедшие бабы!

Обо всём этом меня предупредил брат, потому что в тот вечер у него должна была быть «парти», или, по-нашему, а ля фуршет. Азохн вей, что это за парти! Стола нет, присесть негде, никто не скажет пару слов за хозяйку, все разбрелись по углам и накладывают еду на тарелку. Между прочим, еврей – не лошадь, он не умеет есть стоя. Но речь не о нас, а о женском равноправии. Только начался вечер, брат подводит ко мне дамочку:

– Вот, миссис Лифштейн желает с тобой познакомиться.

Так вот, эта миссис уже лет 20 из Союза, но делает вид, что она настоящая американка. Даже говорит с акцентом:

– Когда я жила ин Раша, всё было кошмарно! А здесь, ин Юнайтед Стейтс, я другой человек. Посмотрите, как я выгляжу!

– Потрясающе! Хоть сейчас в Голливуд.

Вижу, брат за ее спиной мне делает глазом: мол, кончай с комплиментами, а то нарвешься.

– Да, – говорю, – хоть сейчас в Голливуд. Можете там сниматься в фильмах ужаса без грима.

Тут она сразу весь русский вспомнила и от меня отвалила. Другая подошла, улыбается во весь рот, зубы демонстрирует. Я ей говорю:

– Какие у вас прекрасные зубы!

– Правда?.. Это наследство от моей мамы.

– Надо же, от мамы! А подошли вам точь в точь.

У третьей бабы платье похвалил из какого-то модного дома. Она говорит:

– Это мне муж подарил к 40-летию.

– Смотрите, – говорю, – сколько лет прошло, а оно как новое!

Короче, про сексуальные домогательства все сразу забыли. К концу вечера все американки во мне разочаровались так же, как и я в Америке. Но на ней свет клином не сошелся. Можно еще куда-нибудь эмигрировать. Например, в Австралию. Я там, правда, не был, врать не буду, но в австралийском посольстве я был, интересовался насчет эмиграции. Они мне выдали вот такую анкету и говорят, что надо набрать не меньше ста очков. То есть, иметь молодой возраст, хорошее здоровье, нужную профессию и прекрасный английский. Тогда у вас есть шансы. Я им говорю:

– Бояре! Если бы у меня всё это было, так на кой хрен мне ваша Австралия? Я бы и здесь хорошо жил.

Но скажу еще раз: там я не был, определенно судить не могу. Знаю только, что раньше это было место, куда ссылали каторжников и где их строго охраняли. Так что эту страну населяют дети, родившиеся от браков каторжников с охранниками. В основном, знаю всё из письма, которое мне прислал школьный друг Абраша. Вот я вам прочту:

«Здравствуй, дорогой Соломончик! Вот я и в Австралии. И мне хорошо, мне так хорошо, что так мне, дураку, и надо!

Хотя страна очень красивая, ничего не могу сказать. Здесь всё есть: бары с выпивкой для меня, редкие животные для моих детей, тёплое море для моей жены и акулы для её мамочки. Еще тут есть аборигены, которые раскрашивают себе лица и кидают бумеранг. Ты, конечно, не знаешь, что такое бумеранг. Как бы тебе объяснить… Помнишь Илюшку Раскина, который 10 раз бросал свою жену, а она к нему всегда возвращалась? Так вот, она и есть этот бумеранг.

В гости тебя не зову, потому что билет сюда стоит столько, что если у тебя есть такие деньги, то ты прекрасно проживешь и там. А на кенгуру можешь посмотреть в зоопарке.

На этом писать заканчиваю. Крепко тебя обнимаю и шлю привет от многочисленных австралийских овец, а также баранов, которые приехали сюда искать счастья!»

Ну, с Австралией покончили. Что у нас остается?.. Германия. Тут наши евреи делятся на две части. Одни говорят, что мы не должны там жить после того, что они с нами натворили. Другие – наоборот: говорят, что надо мстить: ехать туда и брать всё, что можно и что нельзя тоже. Этих я называю «неуловимые мстители». Они себе делают такие бумаги, по которым немцы им платят за вторую мировую войну, за первую мировую и еще немножко доплачивают за русско-японскую 1905 года.

Немцы уже от них бегают, прячутся, но наши им пощады не дают. Моя двоюродная сестра в Кельне сейчас оформляет бумаги. Говорит:

– Эти сволочи сожгли мой дом во время войны.

Я спрашиваю:

– Дора! А где ты жила во время войны?

– Что, ты не знаешь?.. В Свердловске.

– Так там же не было немцев.

– Ну и что? Это же такие бандиты: даже не были, а всё сожгли!

И, можете мне поверить, она с них получит все деньги за дом, включая мебель. Потому что немцев, может быть, я не знаю, но я хорошо знаю свою сестру.

Вот так посмотришь на этот мир – и непонятно куда ехать. Ясно одно, что рая на земле нет. Потому что если бы на земле был рай, туда бы сразу кинулись евреи. А как только они бы там поселились, это место сразу бы перестало быть раем.

Поэтому где бы мы ни оказались, давайте жить и радоваться, пока еще есть силы. Ведь, как говорил мой папа: «Жизнь – это дивный сон. Главное при этом – не просыпаться!»